Птица с перебитыми крыльями - Левон Восканович Адян
Лоранна знала его, прежде он частенько захаживал к нашему бывшему, и мы, разумеется, смекнули, с чьей подачи и с чьей помощью попал в армянскую редакцию Тельман Карабахлы-Чахальян. Однако попользовался ли бывший прелестями молодой Тельмановой жены, осталось неизвестным, хотя все мы склонны были думать, что без этого не обошлось, тем паче Лоранна раза два засекла, как они шушукались у бывшего в кабинете.
— Человеку в годах не дело жениться на молоденькой, — расфилософствовался Тельман. — Потому как ты ещё жив, а она только и думает, как устроится после твоей смерти.
Глава десятая
В редакции, несомненно, уже знали о моей любви. Главный с улыбкой произнёс: «Не сглазить бы, выбор хоть куда». В коридоре Нора придержала шаг, как обычно, склонив набок голову, левой рукой подпёрла щёку и, покачивая плечами, успела попрекнуть на своём гадрутском наречии: «Лео-джан, хороший ты мой, все в нашей редакции знают, как я тебя уважаю, сильно-сильно уважаю, но что ты позабыл про родную кровь и положил глаз на девушку другого рода-племени, вот это я тебе никак не прощаю».
Одна лишь Арина ничего не говорила. Словно не замечая, смотрела исподлобья и докладывала: «Вчера какая-то девушка звонила, тебя не было». Не говорила кто, хотя и знала, по голосу узнавала. Как-то Лоранна сказала:
— Вижу, Лео, это слепому видно, что ты любишь эту девушку. Но намотай на ус, ради единственной улыбки тебе придётся пролить море слёз, потому что большая любовь сама по себе слёзы и боль. И мне почему-то кажется, что эта любовь непременно принесёт тебе не только радость, но и муки. Смех, упоение, счастье, но и слёзы. И не знаю, достанет ли у тебя сил справиться со всем этим.
Я не обратил внимания на цыганские гадания Лоранны, каждая минута с моей голубоглазой красавицей доставляла мне безграничную отраду, в ней заключалось всё моё существо, душа и сердце, я больше не мыслил без неё своей жизни, и как же мне было приятно, когда, словно угадав, о чём я думаю, Рена ласково прошептала однажды: «Ни дня не проведу без тебя».
— Ты тоже полюбила меня с первого взгляда? — спросил я с шутливой самоуверенностью.
— Да, — счастливо и нежно отозвалась она, прижавшись ко мне. — Не знаю, как это получилось, мне понравилось твоё замешательство и то, что ты не хотел, чтоб я звонила какой-нибудь девушке; впрочем, если бы ты и настаивал, я бы всё равно не позвонила. Я нравилась тебе, чувствовала это и наслаждалась. И подсознательно понимала, что ты потому и не хотел, чтоб я кому-то звонила, не хотел мне изменить. Это так?
— Это так, — покорно подтвердил я, с упоением целуя её благоухающие волосы цвета майского мёда.
— Может быть, я потому и согласилась пойти в ресторан, не знаю. Помню, что всё время порывалась встать и выйти из твоего кабинета, но не могла. Разум велел мне: вставай, сердце велело: сиди, я колебалась и не двигалась с места. Вот какая борьба происходила во мне, — подняв лучистые глаза, улыбнулась Рена. — Смешно, правда?
— Нисколько не смешно. Ну хорошо, а что ты нашла во мне? — Я сказал это просто так, не пытаясь, по всей видимости, покичиться, мне всего-навсего хотелось ещё раз услышать из её дивных уст, что она на самом деле меня любит.
Рена подняла голову с моей груди, посмотрела светозарным взглядом и ответила вопросом на вопрос:
— А что нашла Эсмеральда в горбатом Квазимодо?
Блеск! Она сравнила меня с глухим уродом Квазимодо.
— Благодарю за Квазимодо, — с напускной обидой возмутился я.
Рена порывисто рассмеялась, прильнула ко мне и, обхватив мою шею руками, коснулась моих губ пылающими мягкими губами.
— Помнишь, — сказала она, чаруя меня прозрачной голубизной своих глаз, — что ответил Меджнун своему отцу, сказавшему про Лейли: «Что ты в ней нашёл?» — «Смотри на неё моими глазами, отец, — ответил Меджнун, — моими глазами». Так что, Лео, мой любимый, мой ненаглядный, — она вновь улыбнулась белозубой улыбкой, — посмотри моими глазами и увидишь, что против Квазимодо ты невероятно красив. — Она нежно провела ладонью по моей щеке: — Пойми, любят не за что-то, просто любят, и всё. Что нашла семнадцатилетняя Ульрика в семидесятилетнем Гёте?
— Гёте был гениальным поэтом.
— За что Тургенев полюбил Полину Виардо? Что нашёл он в этой не очень красивой замужней даме, почему до конца жизни боготворил её, да так и не женился ни на ком? И что нашли в простой русской женщине Елене Дьяконовой две мировые величины Поль Элюар и Сальвадор Дали, которые посвятили ей многие свои произведения, а Сальвадор Дали подписывал полотна двумя именами — своим и её, которая была на десять лет старше, — Сальвадор — Гала. У султана Шах-Джахана в гареме было свыше трёхсот жён, однако он любил лишь одну из них, кажется, звали её Мумтаз. Скажи, пожалуйста, почему именно её? В память о скоропостижно скончавшейся любимой жене он соорудил в Агре мраморный пятикупольный мавзолей, известный всему миру как Тадж-Махал, и, укрывшись там, не захотел больше кого-либо видеть до самой смерти. Любят не за что-то. Человек влюбляется непосредственно, без вопросов и раньше, чем поймёт и осознает, что влюблён. Почему это так, не знаю, но то, что любовь на самом деле рождается стихийно, порою даже инстинктивно, ведомая непостижимой высшей энергетикой, — отрицать это невозможно.
— Сдаюсь, убедила, — со смехом согласился я, — но за Квазимодо всё равно не прощу.
Рена вдруг укусила меня за палец и засмеялась.
— Рен, ты что, собачка? — возликовал я.
— Только сейчас это понял? — с алыми губами, светлоликая, торжествующая, она с гримаской показала мне язык и снова рассмеялась.
Что может околдовать сразу, если не сводящий с ума волшебный смех любимой девушки? Я медленно и с нежностью скользнул пальцами по сочным, как у Мишель Мерсье, тёплым её губам, не умея и даже не пытаясь скрыть своё восхищение.
Рена нежно целовала мои пальцы, трогая их влажными губами, глядя на меня улыбающимся взором.
Ах, прекрасная моя Рена, до чего же ты прелестна — талия тонка, губы улыбчивы, стан строен, глаза красивы, я люблю тебя бурно и страстно, только тебя на всём свете, тебя люблю, дивная моя, иди же ко мне, иди, дабы я лобзал твои душистые как роза уста, я готов умереть во имя тебя… Господи, она воистину сводит меня с ума своими ослепительными чарами, своим обаянием.
Глава одиннадцатая
Мы встречались по субботам (в Ренины библиотечные дни), на прогулочном
